разговаривал с мамой, так и не согласившись с ней, что лишь любви его детям будет достаточно, что лишь любовь, заменит им прогулки, игры, ведь этой любви будет мало ему самому, мало, потому что он не сможет жить жизнью своих детей. Прикрыв глаза, приложив руку ко рту, даже не прикрыв, а скорее зажмурив глаза, пытаясь не дать своим эмоциям выход, Роберт сжал руку на своих губах. В голове был лишь один вопрос, почему? Опять это почему. Вопрос, на который он никогда не умел находить ответа. Он сейчас практически дрожал, сжимая одну руку в кулак, а вторую все еще удерживая возле лица, так и не раскрыв глаза, потому, что там стояли самые настоящие слезы.
  Лишь рука Элизабет, что он почувствовал на своем лица, заставила его поднять голову и посмотреть на нее, прикусив губу и чуть опустив голову вниз, опять прикрыв глаза.
  - Не чувствую их, - шепот, тихий, тише, чем шум дождя. То, чего он так боялся. – Лиза, - беспомощность, вот, что сейчас могла бы увидеть в его глазах Элизабет, беспомощность и ничтожность, которую он мог сейчас представлять в ее глазах. – Я не хотел, чтобы ты знала, Лиза. Это сейчас пройдет, чуть-чуть и все опять будет хорошо…
  - Роберт, это не пройдет просто так, это не может пройти бесследно. Поверь мне, любимый. Сколько раз такое повторялось?
  Согласится, нужно было лишь согласиться, ведь он понимал, что Элизабет абсолютно права, это не пройдет просто так. Ведь лишь поэтому он так себя и загонял физически, чтобы ноги не имели возможности отниматься, ведь лишь поэтому он желал падать на кровать и засыпать от боли во всем теле, от усталости, а не от очередного бессилия.
  - Не важно, Лиза.
  - Важно, Роберт, это важно, как ты не понимаешь?
  Он пытался поймать ее руку, когда она убрала ладонь с его щеки и быстро поднялась на ноги, уходя куда-то в сторону гостиной.
  - Лиза.
  - Завтра же мы едем в больницу.
  Кивнуть, соглашаясь, чуть заметно, пытаясь не спорить, хоть желания и не было, подтянув к себе ноги, Роберт, молча, наблюдал за тем,